Назад
Шведская модель теории свободы
За последнее время власти Швеции не критиковал только ленивый, и все из-за отказа правительства страны вводить карантинные меры. Известный писатель и публицист Константин Зарубин, постоянно проживающий в этом скандинавском государстве, в своем эссе объясняет причины такого выбора властей.
«Все взрослые люди должны быть экономически независимы от своих родственников»
В фильме The Swedish Theory of Love Эрику Гандини для композиции нужно было найти корень зла: конкретное историческое событие, породившее трупы, одиноко гниющие в шведских квартирах. Долго ли коротко ли он искал — я не знаю. Факт в том, что Гандини назначил истоком Бесчеловечного Индивидуализма манифест под названием «Семья в будущем». Этот манифест приняли в 1972 году на съезде Социал-демократического союза женщин Швеции (Sveriges socialdemokratiska kvinnoförbund).
С публицистической точки зрения, Гандини попал в десятку. Четыре ключевых тезиса манифеста «Семья в будущем» как нельзя лучше выражают идеологическую основу современного шведского индивидуализма. Стоит процитировать их полностью:
Все взрослые люди должны иметь возможность для личного роста в соответствии со своими интересами и желаниями и в солидарности с другими людьми.
Все взрослые люди должны быть экономически независимы от своих родственников.
Общество должно занимать нейтральную позицию в отношении личного выбора формы совместной жизни.
Социальное, интеллектуальное и культурное развитие детей не должно зависеть от материального положения их родителей.
Пункты 1, 2 и 4. Их стоит рассматривать как единое целое. И равные условия для развития детей (пункт 4), и экономическая независимость от родственников (пункт 2) нужны, чтобы приблизить к реальности пункт номер один: общество, где каждый взрослый может развиваться «в соответствии со своими интересами и желаниями». Иначе говоря, общество, где у каждого взрослого есть высокая степень личной свободы.
«У женщины должна быть возможность совмещать детей и оплачиваемый труд!» Иллюстрация из манифеста «Семья в будущем»
Подобно тому, как бедные семьи вкладывались в образование сыновей не ради студенческих вольностей, шведские социал-демократы 1930-х затевали свои социальные реформы не ради личных свобод. Они, напротив, были убеждёнными коллективистами. А риторика, близкая к индивидуализму, была специальностью тех, кого социал-демократы называли «либеральной буржуазией» и обвиняли в классовой слепоте. Обвиняли, ясное дело, не без оснований: говорить о прелестях личного выбора в стране, где тысячи рабочих семей живут в трущобах, как минимум не смешно.
В хорошем доме нет привилегированных или обделённых, нет любимчиков и пасынков. Никто не смотрит ни на кого свысока. Никто не пытается преуспеть за чужой счёт, сильный не притесняет и не обирает слабого. В хорошем доме царит равенство, забота, сотрудничество, взаимопомощь. Применительно ко всенародному, всегражданскому дому, это означает разрушение всех социальных и экономических барьеров, которые теперь разделяют граждан на привилегированных и обделённых, на властвующих и зависимых…
И так далее.
За четверть века, которые прошли от начала реформ до манифеста «Семья в будущем», здравоохранение, образование и садики стали общедоступными. Появились стипендии, пособия на детей, пособия по безработице. Выросли зарплаты и пенсии, минимальный отпуск дотянулся до четырёх недель, открылась куча новых библиотек, возникла служба социальной помощи, а обитателей трущоб расселили по квартирам в новых спальных районах. У сотен тысяч людей увеличился диапазон жизненного выбора. Как следствие, вопрос личной свободы перестал казаться буржуазной блажью.
Особенно шведкам. Реформы, призванные улучшить положение семей, а не отдельных людей, не тронули неравенство внутри семьи. Женщины, переехавшие из трущоб в новостройки, так и остались бесплатными воспитательницами, уборщицами, поварихами, портнихами и сиделками. Осенью революционного 1968-го певица Сив Мальмквист записала кавер на песню Sadie, the Cleaning Lady под названием «Мама похожа на свою маму»:
Мама похожа на свою маму.
У нас всё та же прорва дел.
У нас всё те же натёртые колени,
та же жуткая мигрень
и те же рубашки, которые надо замочить…
Мама похожа на свою маму.
Мы убираем квартиру и надраиваем полы,
вытираем пыль и ухаживаем за своими мужиками,
развешиваем бельё и вытираем сопли детям…
Песня шесть недель была в шведском топе.
Именно на фоне всего этого осенью 1972-го появился тот самый манифест, в котором шведские социал-демократки потребовали для всех полной свободы от родственников:
[Мы требуем] постепенной отмены материальных обязательств между супругами по мере того, как возрастает экономическая независимость женщины и совершенствуется система социальной защиты;
[Мы требуем] отмены материальных обязательств детей в отношении родителей;
[Мы требуем] постепенной отмены материальных обязательств родителей в отношении детей по мере того, как общество берёт на себя расходы на воспитание и лечение детей.
Третье требование не было выполнено до конца. Общество платит за образование и лечение детей, но шведские родители по-прежнему обязаны обеспечивать своё потомство всем остальным, пока тому не исполнится восемнадцать.
Но это единственная форма долгосрочной зависимости от родных, в которую может угодить взрослая шведка, хотя бы смутно понимающая, как устроено здешнее общество. Характерно, что и эта зависимость — дело личного выбора. Ни государство, ни социум не заставляет тебя размножаться. Несмотря на высокий для европейской страны уровень рождаемости (в том числе среди коренного населения), бездетность в сегодняшней Швеции вызывает гораздо меньше вопросов и лишних комментариев, чем во многих других странах.
Заключение
Сегодня 40% шведских квартир и домов заселены людьми, живущими в одиночку. Это, конечно, не значит, что большинство взрослых шведов проживают одни. В пересчёте на души, таких только 18%. Мужчин и женщин среди них примерно поровну.
Впрочем, «только» я вставил зря. 18% — всё же один из самых высоких показателей в мире. Несколько лет назад местный журнал Forskning & Framsteg («Наука и прогресс») задавался вопросом, почему шведы массово живут в одиночку. Учёные, к которым обратился журнал, сослались на причины, описанные выше: высокие зарплаты и пенсии, женское движение, большой объём жилфонда. Грубо говоря, шведы и шведки живут одни, потому что могут себе это позволить и потому что это нормально.
«Никогда ранее в истории человечества, — сказал один из социологов журналу Forskning & Framsteg, — не было ни одного общества с большой долей людей, живущих в одиночку». В этом отношении массовый индивидуализм, обеспеченный социальным государством, сродни интернету. Он дарит очень много новой свободы, и порой мы элементарно не знаем, что делать с этой свободой. Но это, конечно, не повод от неё отказываться. Это, как сказали бы шведские социал-демократки образца 1972 года, повод для солидарности и личного роста.
07.07.2020
19:01
850
